Из воспоминаний Ольги Вайнштейн...
Первые дачи появились на Николиной Горе в 1926 году. Тогда группе советской интеллигенции было позволено выбрать место в Подмосковье, чтобы основать свой дачный поселок. Они остановили выбор на живописном месте недалеко от Звенигорода. Классический российский пейзаж – красивый крутой берег, сосновый лес, излучина Москвы-реки, песчаные пляжи.
Так возник кооператив работников науки и искусства (сокращенно – РАНИС). Основателями кооператива были известные люди того времени. Первым председателем был знаменитый ученый, полярник, академик Отто Юльевич Шмидт. На Николиной Горе жили писатели Викентий Вересаев, Александр Чаянов, врач Николай Семашко, актриса Антонина Нежданова, Василий Качалов, композиторы Сергей Прокофьев, Виссарион Шебалин, пианист Святослав Рихтер, театральный художник Федор Федоровский, семья Михалковых-Кончаловских... Среди нынешних обитателей поселка – профессор Сергей Капица, киноактер Вячеслав Тихонов, семья художников Кравченко, актер Василий Ливанов, прямые потомки поэта Федора Тютчева – Пигаревы, Юрий Башмет, Николай Петров, Вера Шмидт, архитекторы-авангардисты Татьяна и Евгений Романовы.
На Николиной Горе жили люди с яркими и драматическими судьбами, дававшие пищу для многих легенд.
В части поселка Заречье располагается дача выдающегося ученого, нобелевского лауреата академика Петра Капицы. С 1921 года Капица работал в Кембридже с физиком Эрнестом Резерфордом и в начале 1930-х периодически наезжал в Россию повидать родителей. В 1934 году Сталин запретил ему вернуться за границу. Тогда был создан Институт физических проблем, где Капица получил должность директора, а фактически стал пленником советского режима.
В послевоенные годы Петр Капица за ссору с Берией был сослан Сталиным на дачу на Николину Гору. Это, конечно, был достаточно мягкий вариант ссылки. Но жить на даче и нигде официально не работать Капица не мог, и нашлись люди, которые взяли на себя риск принять опального ученого на работу. С 1950 года Петр Леонидович числился сотрудником Института кристаллографии, в котором тогда директором был Алексей Шубников, а позднее – мой отец Борис Вайнштейн. Даже на даче Капица не прекращал исследований. Он оборудовал лабораторию, которой присвоил ироническое название «Изба физических проблем». На участке Капицы сохранился еще один раритет – лодка «Гелий», которую строили несколько поколений семьи Капицы.
Более драматичная история связана с дачей Серебряковых. Этот участок находился на высоком берегу, откуда открывался чудный вид на реку. Частым гостем Серебрякова был прокурор Вышинский. Попивая с хозяином чай на веранде, он нахваливал пейзаж. Вскоре Серебряков был репрессирован, а Вышинский, срочно принятый в члены кооператива, стал законным хозяином дачи. В годы перестройки эта история всплыла, потомки Серебрякова подали в суд, и – уникальный случай – им вернули дачу. Сейчас она принадлежит наследникам первых владельцев – семьям Гордона и Серебряковых.
Живая легенда Николиной Горы – художница Наталия Алексеевна Кравченко. В молодости она была изумительной красавицей, ее портреты писали Артур Фонвизин, Алексей Кравченко, Степан Дудник, Даниил Даран, Ростислав Барто, Константин Рудаков, Сергей Герасимов, Андрей Мыльников, Павел Соколов-Скаля.
Николина Горе богата традициями культурной жизни.
Есть, к примеру, замечательная студия детского творчества «Чудо-кисточка».
Среди детских кружков на Николиной Горе выделяется хореографическая студия, созданная почти 80 лет назад. Можете представить, сколько поколений никологорцев там занималось? В мои школьные годы в студии преподавала бывшая балерина Большого театра Вера Николаевна Светинская. Я до сих пор помню ее изящные движения и мысленно слышу ее голос: «Третья позиция!»
Отчетные концерты студии проходили – и проходят до сих пор – в старом деревянном клубе, центре культурной жизни поселка. Это огромная деревянная изба и выходящая на улицу сцена-веранда. На этой сцене – еще одна традиция Николиной Горы – дают открытые музыкальные концерты. Раньше они проводились как открытые репетиции знаменитых музыкантов – Прокофьева, Рихтера, Башмета, а сейчас прекрасные классические концерты организует флейтистка Татьяна Ларина, а рок-концерты – Александр Липницкий. На никологорские концерты было не принято наряжаться. По залу порой пробегала собака, между рядов бродили дети. Это было почти домашнее музицирование, поэтому прийти «на Рихтера» можно было с собаками и детьми.
Ауру Николиной Горы сформировало то, что здесь жили несколько поколений людей, которые придерживались своих традиций не только в сфере культуры. Действовала никологорская солидарность: если кто-то голосовал на шоссе, останавливались и подвозили. Проходя по берегу, здоровались со всеми встречными. Я до сих пор на прогулке со всеми здороваюсь, даже если не знаю этих людей близко, – здесь у каждого большой круг «шапочных» знакомств.
Классическая никологорская дача – это коричневые, потемневшие от времени деревянные дома с остроконечной многощипцовой крышей. Некоторые дачи носят отпечаток позднего модерна, потому что их строили архитекторы, еще заставшие эпоху начала ХХ века. У таких домов обычно имелась застекленная веранда на первом этаже и открытая терраса с балконами (мы их называли «краешками») – на втором.
Дачный быт Николиной Горы предполагал существование на открытом воздухе. Изначально в РАНИСе давали большие, в гектар, участки. Владельцы многих сохраняли полноценный лес с подлеском, папоротниками, ягодами и грибами. То есть на большом участке с нетронутым лесом стоял скромный дом. Эти дикие участки, заросшие иргой и бересклетом, были раздольем для детей. Там можно было устраивать тайники и штабы, можно было спрятаться в кустах, если не хочешь идти обедать. На Николиной Горе процветала детская культура, но ее всеми силами поддерживали и взрослые – гоняли на велосипедах, катались на лодках, играли в бадминтон. Отчасти, конечно, это наследие дореволюционных традиций, когда на дачах люди чувствовали себя привольно – мужчины занимались спортом, а женщины отступали от строгого кодекса дамских туалетов и, скажем, не одевались по полной форме к обеду или ходили без корсетов, чего они не могли позволить себе в городе.
Новые интеллигентские дачи на Николиной Горе сохраняют в своей эстетике этот вольный дух – вот, к примеру, дом флейтистки Татьяны Лариной: глядя на него, любой человек невольно начинает счастливо улыбаться: это радужный, переливающийся всеми цветами деревянный домик, одна стена которого целиком расписана детскими рисунками. Это антипод высокомерной новорусской архитектуре. Но самое главное, что это настоящий открытый дом, где всегда рады гостям, собираются талантливые люди и звучит музыка. Тогда понимаешь, что дача – это прежде всего атмосфера любви, юмора и непринужденного дружеского общения.
Новые дачи сейчас фактически окружают Николину Гору, берут ее в кольцо. Когда по соседству с Николиной Горой стали появляться эти несуразные каменные избы, старые никологорцы и приезжавшие к ним гости ходили смотреть на эти поселки, как на экспозицию архитектурных нелепостей.
Новые дачи транслировали чувство страха. Это были убежища, чьи владельцы чувствуют себя в опасности. Глухие стены, окна-бойницы, огромный забор, видеокамеры, свирепые собаки – все готово к обороне, «не подходи!». Какая уж тут открытость! На маленьком участке стоит гигантский дом, занимающий весь участок, – ясно, что ни о какой «жизни на воздухе» речи не идет. Участок мостят плитами, что было совершенно несвойственно старым дачам, деревья нещадно вырубаются. То есть формируется совсем другая культурная география.
В начале XXI века новые обитатели коттеджных поселков претендуют на то, чтобы разыгрывать из себя дворян, представляя себя владельцами поместий, где есть слуги, личные садовники, конюхи, повара. Но это поверхностный, материальный уровень подражания. Требуется подкрепить игру за счет «памяти места». Не удивительно, что для самого дорогого жилья, будь то город или пригород, выбираются места с наработанной аурой. Арбат, где селилась интеллигенция и дворяне; Пречистенка, где жили многие писатели, философы и художники; в Подмосковье – та же Николина Гора, Переделкино, Кратово, Клязьма.
